Вот теперь Василиса почувствовала, что ей действительно стало страшно. Она потеряла бдительность. Забыла о том, что на самом деле Кощей был чудовищем, монстром. Нет, хуже. Он был умным, хитрым и расчетливым и умел выжидать. Не случайно же он оказался здесь вместе с ней. Разумеется, ему захочется отомстить, взять реванш… А она как последняя дура уже расслабилась, спокойно ей рядом с ним стало. А ему ведь ему только этого и надо…

— Странно, — протянула Настасья, вырывая ее из полчищ роящихся в голове мыслей. — Здесь вроде всегда все свежее подают, а ты почти зеленая. Ты точно в порядке?

Василиса уверенно кивнула, заставила себя проглотить еще одну порцию макарон, чтобы Настя совсем успокоилась, и кивнула на ее джинсы.

— Удобно? — спросила она.

— Издеваешься?! — воскликнула Настасья, мгновенно позабыв и про Кощея, и про Василисино недомогание. — Да это вообще самая удобная одежда в мире! Ты что, хочешь сказать, что у тебя их нет?! Так, мы обязаны купить тебе джинсы.

— Что? Но я…

— Молчи! Говорю же, у меня трое пацанов, считай, что я не наигралась в куклы. Итак, шопинг. Официант! Счет!

***

После очередной головокружительной поездки до Конторы Василиса вышла из машины, готовая расцеловать землю, но проявила чудеса самообладания и сдержалась.

— Здорово погуляли, — улыбнулась Настасья и подмигнула ей. — Надо чаще выбираться. Иногда классно поболтать с кем-то, кто знает про тридевятый и про весь бред, что творится в Конторе. Слушай, я знаю, что меня иногда заносит, но давай дружить, а?

Настя улыбалась так обезоруживающе, и в ее взгляде была написана такая огромная просьба, что Василиса даже если бы и захотела, не смогла бы ей отказать. Но ей и не хотелось отказывать.

— Ух ты! — взвизгнула Настасья и бросилась обниматься. — Супер! Тогда в следующий раз, когда я здесь буду, обязательно куда-нибудь сходим.

Василиса внезапно для себя обомлела: она уже не помнила, когда ее в последний раз кто-то обнимал или просто касался. Она помяла в руках пакет, в котором лежали джинсы, выбранные Настей, и мешковатый свитер, который понравился ей.

— Послушай, — быстро сказала она, не давая себе возможности передумать. — Если ты не против, то в следующий раз можем прогуляться в Лес.

— В Лес? — переспросила Настасья. — Я ведь правильно понимаю, ты приглашаешь меня не в тот лес, который за городом, а тот, который…

Василиса кивнула, ее новоприобретенная подруга захлопала в ладоши в непритворном восторге.

— Правда? Как здорово! Ну конечно я согласна! А когда?

Василиса мысленно сверилась с лунным календарем, циклы которого помнила наизусть. Шел пятый день новолуния, а значит…

— Через неделю. В субботу.

— Вообще замечательно! — воскликнула Настя. — Ну все тогда, я за тобой заеду в субботу утром!

Настасья уехала, резко сорвавшись с места. Василиса проводила взглядом бесстрашно лавирующую в потоке маленькую зеленую машинку и побрела в общежитие. Наверное, она могла бы сходить в Лес одна, но ей было страшно, что одну ее он может потом и не отпустить. А вот если она будет с кем-то, да еще и с человеком…

Она поняла, что ей нужно делать, еще в магазине, пока Настя перебирала бесконечные ряды джинс, разницы между которыми Василиса не видела, как ни старалась. Ответ пришел сам собой. У нее было не так много вариантов, всего два, если честно, но побег она отмела сразу. Второй же…

Ей было нечего противопоставить Кощею. За ним были власть, и магия, и сила. Так что для начала ей нужно было успокоиться и вернуть себе возможность мыслить трезво. Последние полгода у нее это получалось так себе. А вот когда это случится, она что-нибудь придумает. А даже если нет… Она все еще могла лишить его возможности и удовольствия причинить ей реальную боль, коей была вовсе не физическая. Яга не готовила ее на травницу, но за годы ученичества Василиса перебрала такое количество трав и приготовила такое количество настоек и эликсиров, что теперь точно знала, что ей нужно. Все было очень просто. А то, что при этом она нарушит одно небольшое правило… Ну так это же в отношении себя, а не кого-то.

Мысли о Насте не отпускали ее, но Василиса была даже рада им, они помогали бороться с подступающей паникой. С самой первой встречи она воспринимала жену Сокола как этакую веселушку-хохотушку, несерьезную и простую. Но Настасья была куда сложнее. Сегодня она абсолютно точно поняла это. Она была не просто женой, или матерью, или сотрудницей Конторы. Она была всем этим вместе и чем-то большим одновременно. Как-то раз Василиса ждала Конька-Горбунка в его кабинете, чтобы передать сообщение от Баюна, и наугад вытащила одну из книг по психологии, в изобилии стоящих у него на полках, прочла первую фразу: «Каждая женщина играет ведущую роль в истории собственной жизни»**. Эти слова задели и напугали ее. Она захлопнула книгу с таким чувством, будто та дала ей пощечину, но слова остались выжженными в ее сознании словно клеймо, никак не отпускали. И эта фраза как нельзя точнее описывала Настасью. Василиса могла бы у нее поучиться. И еще Настя знала этот Мир. Ей определенно была нужна такая подруга.

Василиса кивнула самой себе, прежде чем переступить порог общежития, и вошла внутрь.

_______________________________________________________________

*Историческаясправка:пейджерывРоссиибыли достаточно популярны в1990-х годах. В 1993-97 гг. они были модным аксессуаром и признаком успешности, а в 1997-99 гг. распространились практически повсеместно и стали обыденными. В начале 2000-х в связи с распространениеммобильных телефонови снижением стоимости услугмобильной связииSMSпейджеры практически исчезли из обиходак 2003 году, а к 2005 году большинство операторов прекратило обслуживание.Чтобы отправить сообщение, нужно было позвонить в пейджинговую компанию и продиктовать оператору текст и номер получателя. Оператор пересылал сообщение с компьютера на пейджинг-консоль, чтобы кодировать его, а затем оно отправлялось на радиопередатчик. Через короткий промежуток времени — от пятнадцати секунд до пяти минут — сообщение было у адресата.

** Джин Шинода Болен «Богини в каждой женщине»

Глава 12.

Позже Василиса сказала себе, что это было временное помутнение рассудка. Иначе она не могла объяснить, зачем поехала за вещами сама. Помутнение, порядком сдобренное злостью на окружающих, ибо никто не согласился съездить и забрать их вместо нее. И даже Данила, который довез ее до калитки, буркнул, что в чужие семейные разборки лезть не собирается, так что Василисе придется идти внутрь одной. У нее вообще сложилось ощущение, что у Баюна и остальных было какое-то нездоровое желание оставить их с Кощеем наедине.

Сперва она конечно же не собиралась никуда ехать. Варвара поделилась парочкой сарафанов, Настасья привезла джинсы и несколько футболок, но Василиса не привыкла ни к тому, ни к другому. Она носила исключительно платья, и у нее был отличный гардероб, она это точно помнила. А вот денег, чтобы его восстановить, явно не хватало. В результате прагматизм (и когда она успела его взрастить?) взял верх над чувствами, и она села в машину к Даниле. Василиса ехала в полной уверенности, что те минуты, которые понадобятся ей, чтобы спасти из плена свои вещи, будут одними из самых отвратительных в ее жизни.

Все оказалось намного хуже. Лучше б она не ездила. Разве стоила того какая-то одежда?

Конечно, все это было полным безумием. И копия свидетельства о браке, которую положил перед ней Баюн, сдобрив свои действия парочкой ругательств в ее адрес, и ворох фотографий, присланных Настасьей («Да замужем вы, уже пятнадцать лет как… Яра, отойди от унитаза! Да нормальный у вас брак был… Яра, не надо стирать в унитазе носки!.. Прости Василиса, я перезвоню…»), ободряющая улыбка Варвары («Все обязательно наладится, ты обязательно вспомнишь»), нахмуренное лицо Данилы («Он твой муж, негоже это, поговори с ним»). А еще дети. В отличие от новости, что учившая их ведьма мертва, которую они восприняли на удивление спокойно, на новость о том, что Василиса совершенно не помнит Кощея, они вдруг побледнели, переглянулись испуганно. Демьян долго мялся, потом, подбодренный толчком в плечо от сестры, покраснел и сказал: